Мироустройство

Полнота восприятия основывается на полноте чувств, а не на способности разума составить целостную картину мира. Разум всегда создаёт модель, более или менее далёкую от истинной, но это всего лишь модель, а не сам мир, который в принципе, заведомо не поддаётся осмыслению человеком: слишком много неизвестных величин, которые служат его полноте опорой.

Главное заблуждение человеческого разума в том, что он целостность воспринимает как некую «законченность», а происходящие с этой моделью изменения расценивает как нарушение её определённости и, значит, в некотором смысле — статичности. В то время как основа целостности Мироздания — его изменчивость, непрекращающаяся трансформация одного в другое. Лишь благодаря такой текучести, подвижности, перемещению границ и существует мир. Иными словами, суть целостности сводится к постоянному разрыву, нарушению всех возможных пределов, взаимообращению противоположностей — то есть, в понимании человека, к совершенной неопределённости.

Целостность — это возникновение и исчезновение, а не сумма возникшего. Целостность — это открывший свои возможности ноль. И принятие человеком этого положения: что всё и ничто — одно и то же, — невозможно, ибо земной опыт говорит об обратном. Разум не способен выстроить правильную модель Мироздания исходя из постулата: что всё существует и в то же время не существует. Потому на Земле и невозможно выстроить истинную модель мироустройства, что мозг человеческий не умеет в одном явлении видеть сразу обе его противоположные ипостаси, естественно и неразрывно сосуществующие в нём. Разуму не на что опереться в построении модели мира, ибо нет никаких чётких ориентиров: они являются и исчезают по непонятным правилам. И самый совершенный мозг должен полагаться на что-то определённое, а его нет, и в чём его искать — неизвестно. Мысль о некой «физической» целостности Мироздания неизбежно заводит человека в тупик, в лучшем случае — в область предположений, которые основаны на случайным образом сгруппированных и по-своему истолкованных «фактах».

Но чувства, то есть реакции всеведущей души, позволяют воспринимать мир как таковой, как живую систему энергетических трансформаций. Душа, этот лучистый компас человеческий, знает ориентиры: она «инстинктивно» принимает то, что позволит миру существовать, и отвергает то, что грозит миру (а значит, и ей самой) гибелью.

Волнение души — это её основа, её нормальное и всегдашнее состояние — если душа чувствительна в должной мере, а не закрыта от мира «мутными» низкочастотными слоями, которыми её облёк рассудок: в противостоянии с душою он нередко одерживает верх. Скептическое отношение человека к голосу души в себе уводит его с пути, ведущего к Истине, замыкает в лабиринтах, которые выстроил его рассудок…

…Душа — то особое энергетическое образование, кое может составить наиболее точное представление о Мироздании из ощущения его, а не из знания о нём. А создание верного образа абсолютно необходимо, ибо лишь соблюдая его законы, распространяющиеся на всё сущее, можно стать его сотворцом, а не разрушителем.

Душою наделены те энергетические образования, которые обладают способностью чувственного восприятия, а это восприятие возможно лишь при наличии неких — больших или меньших — потоков, окружающих энергетическое образование. Это «оболочки», обретаемые медленно или мгновенно данные Высшими Силами.

Если говорить о воплощённых человеческих душах, то мгновенно такими «оболочками» их наделяет либо Господь, либо великие души, которые исполняют эту строго определённую функцию.

То, что получено, и то, что выработано самим, имеют отличия.

Дополнительные энергетические слои, мгновенно приданные душе с целью её развития, становятся «своими» не сразу. Восприятие мира этой душою изменяется резко: через потрясение — если образование столь развито, что имеет уже системный, но искажённый взгляд на Мироздание. Или через неожиданное изменение прежнего взгляда на что-то отдельное, конкретное и хорошо знакомое — если душа развита слабее и образ Мироздания в целом ещё не сформирован. Взгляд становится более верным, к тому же новый способ ощущений вообще раздвигает границы воспринимаемого. Но понадобится время, чтобы привыкнуть к этому новому углу зрения, а также чтобы прийти к убеждению, что именно он даёт наиболее полное представление обо всём, о любой вещи.

Приобретаемые же постепенно, в результате развития себя, то есть при приложении к тому собственных усилий, новые возможности восприятия не опрокидывают прежние взгляды, а лишь расширяют — естественным ходом развития — былые представления. И те получают дополнительные качества, новые точки опоры, большее число характеристик, наводящее на более правильное видение предмета. Интуитивное не отвергается как несерьёзное, а, напротив, подлежит самому тщательному анализу и рассматривается как самый надёжный инструмент исследований.

Такое постепенное «углубление в себя» и обнаружение новых способов восприятия не требует времени на привыкание и переосмысление: прикладывая усилия, человек уже догадывается, к чему именно должен прийти. И когда его интуитивные догадки многократно подтверждаются, он достигнутый результат переводит в разряд «правильных ощущений». А стало быть, он признаёт ощущения как способ познания мира и, более того, делает их методом исследования.

(Безусловно, только что сказанное касается лишь тех душ, кои не удовлетворяются на Земле тем скудным запасом физических ощущений, или способов восприятия сущего, которые даются каждому человеку при рождении.)

Но каким бы способом — мгновенным или постепенным — ни происходило обретение душою дополнительных «чувствующих» слоёв, предусматривающих дальнейшее развитие, существование её в определённом качестве — как внедрённой в материальное тело — всё-таки конечно. Её функция в этом качестве завершается, и она обращается в нечто иное, избавляясь от «оболочек», обретённых за жизнь во плоти. Способ восприятия мира становится иным.

То, что избавляется от плоти, сначала становится энергетическим эквивалентом чувствующего аппарата человека. Затем сам аппарат претерпевает изменения. Душа человеческая, избавляющаяся от энергетических оболочек, кои позволяли ей чувствовать на Земле, начинает воспринимать мир по-иному. В этом и состоит суть преображения. То, что душа считала физической реальностью, превращается для неё в мнимость, ибо нет материального как такового, а есть лишь особым образом устроенное энергетическое.

Но «чем» душа воспринимает теперь, а значит — чувствует? Впрочем, чувствует ли она в привычном для человека смысле или только воспринимает? Строго говоря, то, что остаётся от человека, избавившегося от тела, — дух, а не душа. То есть это импульс изначальный, окутанный энергетическими слоями, позволявшими душе воспринимать Мироздание, и эти слои всегда «индивидуальны», то есть они имеют специфически-конкретные характеристики и составлены в столь же специфически-конкретном порядке. После смерти тела дух избавляется от тех слоёв, которые служили отражением «физического» восприятия земной реальности, ведь больше не действуют ни глаза, ни уши, ни язык, ни кончики пальцев, ни нос. Но если не только на эти органы тела полагался человек в жизни, не только на научные приборы, всего лишь расширяющие функции физических органов восприятия, но и на интуицию, на «голоса» внутри себя, на собственные необъяснимые ощущения как на способ познания мира, то его дух, отторгнувший лишнее, не так катастрофически истерзан, как у того, кто при жизни не верил ни во что нематериальное и отмахивался от своей интуиции. Дух человека, при жизни прислушивавшегося к голосам незримого мира, должен лишь восстановить свою энергетическую целостность, нарушенную отторжением ненужных теперь «звеньев», и продолжить построение слоёв, помогающих ему ориентироваться в волновом мире. А знание, то есть эмоционально пережитое «открытие» некоторых вещей, полученное за жизнь во плоти, позволяет душе «объёмнее» воспринимать энергии, ощущать возможности их трансформации.

Бытие — способ сохраниться, и любое существо стремится к этому — и проявленное и невидимое. Но чтобы уцелеть, необходимо верно оценивать происходящее вокруг. Важен способ восприятия и точный анализ, насколько опасным может стать взаимодействие. Восприятие мира воплощённым существом может быть эмоциональным или безразличным, нейтральным. Такое отношение обусловлено двуединой природой человека — существа плотского и духовного одновременно. Телу может быть неважно, что бревно, лежащее на дороге, твёрдое: человек просто перешагнёт через него. Но если он с разбегу ударится о то же бревно, это вызовет не только физическую боль, но и злое чувство, что дерево так твёрдо. В другой ситуации, когда нужно перебраться через бурный поток, человек обрадуется надёжной твёрдости бревна. То есть в земной жизни восприятие явления как некой данности может сопровождаться или не сопровождаться чувством — психической реакцией на это явление, обусловленной обстоятельствами…

При болезненном расслоении на противостоящие друг другу составляющие чувством может сопровождаться принятие человеком решения, к которому более склоняется душа. Чувство — это реакция существа на взаимодействие с чем-то, что не оно само. Для мира проявленного и мира невидимого это одинаково верное определение. Существо материальное ощущает свою отдельность от всего остального, которая мнится ему очевидной. Но в мире «невидимого бытия» властвует знание об энергетическом единстве всего сущего. Между тем оно нисколько не противоречит состоянию временной определённости, «оформленности» импульсов. Всеобщее и индивидуальное взаимозависимы: без первого невозможно второе, и наоборот. Из чего творится индивидуальное? Суммой чего является всеобщее?

Восприятие себя неотъемлемым звеном живой — а стало быть, вечно изменчивой — энергосистемы означает, что и звено должно быть изменчиво. А такое возможно лишь при переходе от одного состояния, или способа «оформленности» — к другому. Эти временные состояния и дают энергетическому образованию (в нашем случае — душе) чувство собственной отдельности. Но когда дух покинул тело и тем самым избавился от всех возможных опасностей, грозящих плоти, восприятие им окружающего мира и чувство сливаются в одно. Душа наделена чувствительными слоями, которые и оценивают опасность. То есть чувство и есть осуществление душою анализа.

В двуедином человеке это свойство имеет рассудок. Люди, наделённые «звериным чутьём», иногда живут не менее тех, кто исследует опасность с помощью разума. Но только в союзе с душою разум может сохранить это воплощённое существо возможно долго.

Животные, в зависимости от степени развитости их организмов, могут «включать» разум, когда им грозит опасность физической смерти. Тут иное, зеркальное соотношение составляющих. Человек, анализируя, иногда привлекает на помощь интуицию, то есть слышит душу свою. А высшее животное, повинуясь голосу души, иногда задействует и отдельные сигналы мозга, то есть разум. Если «обычных» способов спасения оказывается недостаточно, животное выполняет действия, нехарактерные для своего биологического вида. И это объясняется тем, что его душа вышла за свои пределы в результате потрясения, когда животное оказалось на границе жизни и смерти.

Для развоплощённой души плодом её неустанного труда прижизненного самоуглубления становится подтверждение её интуитивного знания: пустыня, которою небо представляется материалистам, — кажущаяся. Это мириады энергетических образований, кои находятся в некоторой точке собственного развития — разумеется, всегда временной, сиюминутной. Их взаимодействие невообразимо разнообразно, и душа займёт здесь место, определяемое её качествами. Если земная жизнь была использована как возможность скорейшего обретения необходимых свойств, то такая душа легко освоится в мире энергетических взаимодействий — без изнуряющего, болезненного, полного промахов и трагических ошибок опыта внедрения в него. Она отличит  опасное от безвредного для неё именно потому, что приобрела такой опыт в земной жизни. Или, во всяком случае, научилась злое нечто поворачивать к себе светлой стороной.