Мироустройство

То, что великую радость приносит и столь же великую скорбь и муку, — это любовь. Домом радости становится собственное сердце, когда в нём возгорается свет любви разделённой, и домом скорби — когда в другой, любимой душе не горит свет ответный.

В состоянии любви человек познаёт собственный энергетический диапазон. Душа открывается максимально и Свету и мраку, нащупывает некое собственное «дно» обеих этих бездн — определяет именно свою степень их познаваемости. Важно найти то, или того, или тех, на кого должна излиться любовь. Непросто это, ибо надо узнать в мире то, что обнимает собою всё. Или, иначе, что может дать нашей душе Свет неиссякаемый. Он необходим, ибо, не имея Света, не определить, подобием чего мы являемся. Лишь Свет — мерило наше. Найдя его в ком-то или чём-то, и сами начинаем светиться. Во тьму погрузившись, перестаём понимать, чего стоим.

Любовь придаёт ясность всему. Когда открыта душа Свету, она открыта и миру, основа коего светла. Любящий начинает видеть Свет там, где прежде не замечал. Но это вовсе не значит, что приходит осознание происшедшего. Чувство ликования не всегда становится истоком осмысления. Это не страшно: ликование — это состояние души, а она зряча. Ликование возвышает душу, а уныние закрывает путь наверх.

Верное понимание любви заключается в том, что она возвращает человека в состояние неделимости и полноты, а полнота — это всеобъемлющий ноль. Осознав, что внутри самого человека есть всё, мы получаем представление о том, что Мироздание — сочетание противостоящих друг другу составляющих и что не должно быть иначе. Только на противостоянии утверждена жизнь вечная. Человеку должно хватить разума, чтобы надежду на собственное бессмертие связать этим противостоянием и принять как данность «текучесть», взаимообращение всех величин.

Любовь даёт чувство нерасторжимости с миром. Если она взаимна и радостна, то душе открыта светоносная суть Мироздания. Если же любовь мучительна, душа имеет дело с тёмной стороной сущего, ибо и это есть в мире. Но чтобы видеть мир ясно, нужно воспринимать любовь как один из возможных взглядов на него и понимать, что есть и противоположность. И самая счастливая любовь имеет подобную «подкладку»: это страх потерять её. А мука любящего всегда сопряжена с надеждой, что позднее всё изменится к лучшему.

Безысходность уже не зовётся любовью, а превращается в оплакивание себя. Это состояние онтологически противостоит вере. Чем страшно отчаяние? Тем, что стягивает к человеку невидимое воинство тьмы, чья задача — лишить его каких бы то ни было надежд. Ибо безнадёжность, безысходность — неверие в само существование Света…

Но что собою являет любовь с точки зрения энергии? Это состояние, при котором слои, окружающие душу, уплотняются до такой степени, что импульсные потоки «переплетаются». Аналитическое и образное мышление, биологическое здоровье, чувства, способность к творчеству взаимодействуют самым неожиданным образом, не свойственным «обычному» состоянию человека. Мир кажется изменившимся, неделимым, полным открытий — именно потому, что привычные способы восприятия сменились видением под другим углом зрения. И эта уплотнённость энергетических слоёв вокруг изначального импульса души и есть основа более верного мировосприятия, ибо душе, как хранительнице Истины, проще пронизать своим Светом слившийся слой, чем последовательно, от слоя к слою, светиться. Ведь чем дальше слой, тем менее ярким может казаться Свет.

Но как любовь появилась в Мироздании? Если человек — микрокосм, то любовь его должна быть тождественна некому состоянию Творца и, далее, Мозга Мирового. Так и есть. Уплотнение слоёв, кои выработались за время Его бытия, позволяет Высшему Управляющему Органу видеть сущее наиболее верно и принимать верные решения. Потому источником такого великого чувства, как любовь, является Мозг Мировой. Ясно видя происходящее, Он творит то, что необходимо. Его любовь, непохожая на человеческую, но понимаемая как единственный способ выстроить Мироздание по высшим законам гармонии и целесообразности, в полной мере применима и к человеку. В окружающем его мире гармония возможна лишь в том случае, если человек будет взаимодействовать с миром, основываясь на верном — любящем — видении его…

Долг — слово, менее всего имеющее отношение к любви. Знать, что верность добровольна, прекрасно. А вот добиваться верности по меньшей мере неумно. Не долг, а добровольное, свободное нежелание отдавать себя другим, а не тому, что или кого ты любишь, имеет цену настоящую. Верность тому или чему, что кажется наиболее важным, главным, самым светоносным в жизни, — всегда добровольна и естественна. Ослабление любви всегда влечёт за собою и ослабление верности. Это людям и так понятно, ибо они знают это на собственном опыте жизни. Но есть любовь к тому, что людям непонятно, что находится в сфере допущений:  любовь к Господу, Небесному Отцу.

Те из людей, кто постиг Господа через личный опыт, когда им открылось, что возле них любящий Отец, начинают ощущать любовь к Нему: подобное озарение приводит к тому, что слои, окружающие душу, сближаются максимально, сливаются. Но любовь предполагает верность, а по отношению к Господу это означает отказ от тьмы внутренней: от многого, что приносит пусть мнимое, но удовольствие. Без подлинной любви сей отказ мучителен. Но как удержать в себе ощущение неожиданной осиянности, мгновенного прозрения, упоения Светом, пронизавшей душу любви? Человек дуалистичен, и потому тьма не исчезает, она всегда рядом. Как сохранить верность, а стало быть, добровольную приверженность Свету? Исходный вопрос. Ответ на него всегда судьбоносен.

Любовь к Господу должна быть не мукой, а радостью, не принуждением, а свободным порывом — тогда она неизбежно повлечёт за собою верность. Как сделать эту любовь счастливой? Один способ: научиться видеть Господа в мире. Он окутан мраком, скажете вы. Но всё же он существует, и самое светлое, что в нём есть, — природа, не творящая сознательного зла. Регулирующая все процессы внутри себя, поверьте, единственно возможным способом. Он может людям показаться жестоким, но не стоит применять нравственных критериев к сфере биологического существования. Одухотворённость природы — как совокупности жизней различных энергетических уровней — величина неизменная. Природа действительно одухотворена — в той незыблемой мере, которая внутри по-разному живых организмов распределяется так, чтобы их совокупность и составила эту меру. Происходящее на Земле по вине человека нарушает меру, и Создателю приходится прикладывать всё большие усилия к тому, чтобы одухотворённость природы оставалась неизменной. Будь иначе, Земля превратилась бы в самоуничтожающееся образование. Ибо природа — то, что позволяет соблюдать баланс между внешними и внутренними силами, или энергетическими потоками, воздействующими на планету. Вдруг осознав, что Земля ещё существует, и человечество существует, и природа, хотя и претерпевающая муку уничтожения, ещё жива, — разве не подумаем о том, что кто-то поддерживает земную жизнь? Неужели такая мысль вас не посещает?

Силы Света всеми силами пытаются внушить людям новое — а в сущности, забытое старое — понимание жизни. Она — итог творчества демиурга. Но всегда происходило одно и то же с самым разумным созданием планеты: он начинал переоценивать себя и вторгался в лабораторию Создателя с целью отобрать Его полномочия. Это всегда заканчивалось плачевно для него, ибо нарушения мирового порядка не должно быть. Зависимость от Создателя начинала казаться самому совершенному существу на планете оковами его, а не свободой. Он вдруг переставал понимать, что добровольная зависимость прибавляет ему сил, а не отнимает их…

Полнота бытия, рождающая в душе любовь к миру и Создателю его, возможна лишь в том случае, когда Небо входит в жизнь телесную так явно, что недостаточность воплощённого мира становится очевидной. Небо больше Земли, и если это считать откровением, то полнота бытия становится доступной, ибо границы души раздвигаются. Любовь появляется в освещённой душе, и её можно сравнить с домом, из окон которого струится яркий свет. На него устремляются те, кто в нём нуждается как в пище. Окружённые Силами Света, мы уже не заблудимся во мраке, ибо они озарят наш путь. И, возможно, нам уже не захочется ступать за границы Света, в котором мы оказались. Возможно, мы будем сохранять верность Тому, Кто являет Собою его источник…